Gary Crocker: One of our concerns after we signed the agreement in '92, was: what would happen to these really incredible scientists who were working in the BW field, and what could we do to help them be gainfully employed in peaceful pursuits? Obviously, we didn't want them to go work in Iran, or some other place, or help terrorists. I mean, how did... how did the people who worked for you end up... did they get jobs? Were they gainfully employed? Or...
Г.Н. Лепёшкин: Если касаться конкретно объекта, где я работал, то там произошли... произошли следующие события: значит, американская сторона решила уничтожить корпуса, инфраструктуру нашего завода степногорского. И оказать содействие в перепрофилировании работ, в переводе на народно-хозяйственную продукцию. К нам приезжал генерал Ладжой, и он сказал: лучше эти корпуса взорвать, чем на них что-то выпускать. Кроме того, часть учёных вовлечь... которые занимались наукой, вовлечь в мировое научное [со]общество. Потому что эти большие корпуса, которые у нас были, они были не приспособлены для выпуска народно-хозяйственной продукции. В конечном итоге так и произошло: два корпуса, которые были на территории... на территории объекта, были уничтожены. Вот здесь вот [было] большой... большое шестиэтажное здание, в котором проводились испытания. Его убрали, выкопали яму, свалили все ограждающие конструкции, засыпали землёй, заровняли и засеяли травой. То же самое сделали и вот здесь. Такая же ситуация. То же самое: был большой корпус, и его тоже убрали. Корпуса были примерно вот такие, даже больше. Высота корпуса, который вот стоял здесь, это корпус ферментации, была тридцать два метра, сто семьдесят метров длины, и двадцать четыре метра ширины. Ещё там было семь метров под землёй.