С. Попов: В идеале да, но если мы примем во внимание, что одно из целей было создание агентов, которые устойчивы к вакцинам, то становится ясно, что, по крайней мере с этой точки зрения, цель создать одновременно и защиту... и оружие защиты, и напад... средство защиты, и оружие нападения, было не возможно. Как можно создать защиту против препарата который по определению, должен быть устойчив ко всем защитным мерам?

Паперно: И какая из двух целей была номер один?

Попов: А в общем-то... в общем-то эти цели всегда были на одном и том же уровне. Создать препараты устойчивые к антибиотикам, создать препараты устойчивые к вакцинам, создать препараты которые препятствовали бы распознаванию агента, детекции, и диагностики. То есть очевидно, что это... это были, в общем, прямо скажем, такие демонические цели поставлены. Когда о спасении человечества, или о спасении людей, которые потенциально могли быть заражены этими агентами никто не думал.

Паперно: А спасать свои собственные войска в случае, если у врага, у противника окажется то же самое оружие?

Попов: Не могу ответить на этот вопрос. Не могу ответить, потому что никогда этот вопрос не ставился, и не обсуждался. Видимо, имелось в виду, что преимущество... одностороннее преимущество Советского Союза, оно настолько глубоко, что... даже не ожидалось атаки, с другой стороны, подобными средствами. И вообще-то говоря, история показала, что Соединённые Штаты не задумывались глубоко о применении подобных агентов, вот, и более того, сформулировали свою предыдущую биологическую программу на агентах, которые вызывали только частичную потерю способности солдата, скажем, воевать, incapacitating agents, а не агенты, которые прямо убивали живую силу. В советской программе всё было наоборот. Никто не признавал агентов, которые бы только ослабили, скажем, способность солдата воевать. Надо было обязательно создавать... Абсолютно четко вопрос ставился так: агент должен только убивать, и убивать должен с очень высокой эффективностью.