Мы изучаем историю, чтобы более грамотно думать о будущем. Можно сравнить Россию Александра II с путинской Россией. Есть несколько похожих явлений. Например, в пост-советской России возродилось православие: реставрировали много храмов, многие стали ходить в церковь, церковные и религиозные лидеры часто выступают в СМИ. И еще: после крестьянской реформы 1861 года масса крестьян осталась не у дел: их прежние занятия не могли продолжаться попрежнему, и хотя появились новые возможности, мало кто знал, как их использовать. В пост-советской России тоже много людей (по сравнению с советскими временами) остались без работы и без ясного представления, как использовать новые возможности. Система народного образования и при Александре, и после распада СССР нуждалась в реорганизации. Распределение материальных благ резко изменилось. Еще: Путин, как и царь, обладает полной властью над народом. Любые реформы совершались по указу Александра и совершаются сейчас только с согласия Путина. Диссиденты и тогда, и сейчас подвергаются преследованию. Какие же у нас сейчас дальнейшие пути развития (и экономического, и социального)? Этот вопрос стоял тогда и стоит сейчас. Опять продлить «детство» России? Затормозить естественные перемены? Найти способ обмануть народ? Должны ли мы сделать вывод, что нельзя освобождать большое количество людей внезапно, без постепенной подготовки? Должны ли мы признать, что русский народ нуждается в учителе, в сильном руководителе, в крепкой руке? Что ему кто-то должен говорить, как жить? Что нельзя обществу самому развиваться каким-то естественным путем, потому что после внезапной отмены рабства сразу начинают развиваться нездоровые тенденции: преступность, нищета, суеверия, поиски нового начальства, как во времена Киевской Руси, когда враждующие князья, не в силах установить между собой порядок и мирные отношения, призвали варягов (скандинавских воинов) управлять Русью?

В России нет представления, что каждый человек, если он постарается, может достичь почти любых командных высот и материального благополучия. Может быть, и в Америке это тоже больше иллюзия, чем реальность (хотя мы видим много примеров, когда так действительно случается), но важно, что в Америке эта иллюзия существует, а для России она не традиционна. Может быть только крупные преступники так смотрят на мир в России, считая, что всего могут достичь — но при этом окружающие, рядовые люди, когда сталкиваются с таким высокомерием, часто считают этих гордецов сумасшедшими или подлецами, готовыми на безнравственные поступки, выскочками, «умниками». Это помогает рядовому человеку быть довольным тем, что он имеет. Он беден и бесправен, но честен. У него мало что есть, но то, что есть, он создал своими руками, и ему нечего стыдиться. Советская пропаганда, которая осуждала выскочек, научила людей относиться с презрением или подозрением к материальным благам и к тем, кто к ним стремится. Их называли мещанами и буржуями.

Сходство между разными периодами последних двух-трех веков в России в том, что стабильность достигалась на какое-то время путем репрессий и жесткой диктатуры, и эта стабильность оказывалась временной и неустойчивой, и кончалась катаклизмом. Может быть, эта кажущаяся скромность, невзыскательность российского населения, готовность довольствоваться малым — может быть это все не ведет к стабильности, потому что даже когда массы как будто довольны, всегда существует небольшое меньшинство, готовое будить народ, убеждать его, что он может получить больше, и народ как будто просыпается и решает, что да, действительно, с ним поступают несправедливо. Неизвестно, можно ли установить стабильность в обществе путем репрессий и диктатуры, т.е. ограничив права и возможности населения. Во всяком случае в литературе социальной утопии много примеров того, что утопическая стабильность и благополучие — только иллюзия, и что это ведет к нарастающему взрыву.

Политические репрессии и политическая несвобода связаны с эконмическим упадком. В современнопм мире (последние 200 лет) мы видим, что открытое общество достигает большего экономического благополучия, чем тоталитарное. В разных социальных условиях экономическое благополучие достигается разными людьми (теми, кто стоит у власти; теми, кто происходит из обеспеченных классов; или теми, кто более образован, талантлив, трудолюбив), но в репрессивных системах оно чаще достается тем, у кого нет нравственных принципов.

Такие примеры, как Ходорковский и другие недавние жертвы борьбы за свободу или власть в путинской России (в том числе журналисты и политические конкуренты) заставляют нас думать, что, как и в 19-ом веке, богатство и власть достаются фаворитам самодержца, а это всегда те, кто готов его поддерживать и ему подчиняться.

[Есть очень разные статистические данные о том, сколько в сегодняшней России населения с высшим образованием: Росстат считает, что в 2010 г. 27 млн человек (из 150 млн. населения) имели высшее образование, а «Международная организация экономического сотрудничества и развития» в 2012 году объявила, что высшее образование имеет больше половины взрослого населения России.]

В любом случае, образованных людей очень много в России. Но при этом сохраняется резкая разница между городским и провинциальным образом жизни. В таких городах, как Москва, Санкт-Петербург или Волгоград живет лишь небольшой процент населения, но при этом все говорят, что Москва — это не Россия, что на громадных пространствах России жизнь совершенно не похожа на жизнь в трех-четырех мегаполисах. Можно ли ожидать общественной и политической активности массы населения при таком разделении страны на столицы и провинцию? Неудивительно, что президента и его партию поддерживает больше 80% населения. В США победа на национальных выборах обычно достигается перевесом всего в несколько процентов. Очень часто такое же соотношение и на региональных выборах (хотя бывают исключения). При этом в США политиков регулярно переизбирают, что исключает наследственную диктатуру российского типа. В критических случая опозорившего себя политического лидера можно заставить уйти с политической арены и не дожидаясь конца своего срока. Так возникает то, что мы называем динамическим балансом в соотношении сил. Отчасти поэтому в США невозможно создание сильной третьей партии.

Избыток экономических и политических свобод в США иногда приводит к уродливым крайностям. Например, законодательство, охраняющее права и безопасность индивидуума, может привести к тому, что жертва незначительной травмы  незаслуженно получает огромную денежную кпмпенсацию. Широчайшее понимание принципа свободы слова в США может привести к тому, что чувства группы людей (по рассовому, религиознному или иному признаку) могут подвергнуться болезненному оскорблению со стороны какой-нибудь группы фашистов. Такими аберрациями мы расплачиваемся за свои свободы. [Можно было  бы поговорить о законном праве почти всякого американца владеть огнестрельным оружием — праве, за которое мы расплачиваемся жизнями невинных людей и даже детей. Или о религиозных символах, которые сейчас убирают из общественных мест.] Если отказаться от этих свобод, может рухнуть вся система нравственности современного демократического общества. В России проблема противоположная: за элементарные свободы там всегда приходилось бороться. Они не считались данными каждому человеку при рождении. Ментальность многих и сейчас выражается в принципе, что «права надо сначала заслужить».

Отчасти неожиданные, резкие скачки революционных идей в России объясняются тем, что многие из них приходили из Европы и понимались не совсем так, как они понимались там. Это оттого, что Россия всегда была велика и удалена от Западной Европы. Получая информацию и новые идеи отдельными порциями и не имея всей картины, всего контекста, в котором эти идеи постепенно созревали, Россия склонна была к преувеличенной, неразумной реакции на эти идеи. Вспомним поездки молодых революционеров к Герцену, идеи Карла Маркса, влияние таких безумцев, как Бакунин.

У нас есть концепция zero sum game, т.е. такой ситуации, когда общая сумма всех благ (или всей власти, влияния, успеха и т.п.) остается неизменной. Это значит, что если один из участников получает чего-то больше, то другие получают ровно на столько меньше. Если, скажем, одна партия в нашем Конгрессе получила на выборах больше голосов, то ее оппоненты потеряли столько же голосов. Ничего подобного не происходило в России 19-го века. Вся власть принадлежала самодержцу. Если у него были советники, министры, придворные, то и они принадлежали и подчинялись ему. Захватив больше власти, он не отнимал ее у других (например у церкви), он просто получал больше власти. Чем больше царь был склонен к самоуправству, тем более самоуправно он себя вел, и это не было связано с политической борьбой. Это зависело от характера монарха, от его настроения и состояния (душевного) адоровья.

Если в республике лидера выбирают за его качества или его мнения, планы и программы, то в монархии население вынуждено принять ту власть, какая достается от прошлого. А это может зависеть от наследственности монарха или от случайности. Мы видели, как в истории России сменяют неудачного монарха: его убирает крошечная группа людей. Население не имет к этому никакого отношения. И неудачным монарх тоже считается по мнению этой крошечной группы людей. В сегодняшней России получилось, что даже когда президента выбрал «народ», он все равно довольно быстро превратился в монарха, приобрел приближенных, получил неограниченную власть. Так же было в России и в 20-ом веке. Наследственного монарха по крайней мере готовили к его великой роли. У Александра II был прекрасный воспитатель — поэт Жуковский, человек гуманный, образованый и добрый. А Путина воспитали улицы Ленинграда — он и вырос уличным хулиганом. Но может быть стране, которая оказалась в экстремальной, кризисной ситиуации (как Россия после распада СССР), как раз и нужна сильная рука монарха? Путин действительно наладил элементарную экономическую стабильность в стране, восстановил пенсии, восстановил полицию, которая сильно сократила бандитизм рядовых преступников. Правда, он возможно уже сейчас ставит все эти достижения под удар ради укрепления своей власти и поверхностно понятого престижа России в мире [на этом наш разговор остановился... спасибо за все идеи этого и предыдущего занятий].