Почему все недовольны крестьянской реформой Александра Второго?

Объяснение 1: В России не любят перемен.

Объяснение 2: Император и его комитет где-то далеко в Петербурге решили провести эту реформу, а для настоящей России она была чем-то чужим, неправильным, неожиданным.

Объяснение 3: Сразу все исправить было невозможно, а рассматривать реформу как первый шаг, над которым дальше надо работать, Россия не умела. Россия привыкла получать и исполнять указы императора и считать их окончательными. Бунтовать против них Россия умела, а работать с ними — нет. Народ хочет, чтобы сразу все стало хорошо.

Объяснение 4: Земли крестьянам дали мало, они не стали ни богаче, ни независимее.

Объяснение 5: Россия — не такая культура, где любят риск, эксперимент, нововведения.

Объяснение 6: Дворяне-либералы, которые хотели этой реформы и рассчитывали на нее, теперь справедливо испугались кровопролития, крестьянских бунтов, зная русского крестьянина и также зная, как проходили революции во Франции.

Объяснение 7: Молодежь, студенты, были недовольны не какими-то конкретными результатами реформы (они не очень знали, как живет деревня), а просто российской жизнью вообще, и возможно были бы недовольны в любых условиях: они генетически запрограмированы быть недовольными. Их отцы жили в страшно рестриктивное николаевское время, но новое поколение тех жестокостей не знало. Это другое, более смелое поколение. И они чувствуют, что настало время перемен, перемены носились в воздухе после крестьянской, военной, университетской реформ, после того, как Александр разрешил студентам путешестовать за границу. Студентам хотелось бунтовать так же, как крестьянам, у них просто были другие методы. У них не было программы, практических требований, не было даже достаточных знаний для того, чтобы сформулировать конкретные претензии.

Ира: быть сердитым, недовольным, критиковать, протестовать стало модно.

А подавить их такими же методами, как крестьян, царь не мог: это были дворяне, свои. Поливать дворянской кровью мостовую Невского проспекта тогда еще было невозможно.

Тут и начал возникать феномен интеллигенции. Составные элементы этого явления: горожане, бедность, критическое отношение ко всему, достаточная грамотность, чтобы излагать свои мысли литературным слогом, формирование групп единомышленников, желание и умение говорить, обсуждать, делиться своими мыслями с собратьями.

Условия для такого времяпровождения разночинных молодых и относительно образованных людей создались впервые.

Дальше стали добавляться другие необходимые элементы интеллигентности: интерес к художественной литературе и искусству, определенная манера поведения, ориентация на западноевропейские культуры. В спорах «западников» и «славянофилов» классический интеллигент был западником.

Почему литература, главным образом художественная литература и даже поэзия стали таким важным элементом этого движения? Казалось бы, можно было ожидать, что лидерами недовольных станут политики, экономисты, инженеры, военные, промышленники. Нет — писатели казались лучшими лидерами, потому что этим молодым людям нужны были вдохновители (спасибо, Макс!) — не столько конкретные уроки, сколько общая интеллектуальная поддержка их настроений. Стихи и романы для этого очень подошли.

Все это происходит на фоне классической модели поведения русского человека, которую как раз в это время Добролюбов назвал «обломовщиной» по роману Гончарова.

Интересно поговорить об исторической ориентации думающей публики: что для них значат прошлое, настоящее и будущее? Считают ли они важным понять и оценить прошлое? Или живут только настоящим? Или смотрят только в будущее? Бунтующие студенты желали только лучшего будущего? Или были недовольны настоящим, не имея конкретной программы или даже списка желаемых перемен? Никакой программы мы пока не видим. Будем следить за этим.

Радзинский напоминает нам еще о том, что интеллигенция продолжала верить в какое-то мистическое предназначение России, где во мраке безграмотности и нищеты скрывается какая-то «нравственная правда», которую русским людям суждено нести в будущее (в то время как другие нации строят железные дороги, изобретают банковскую систему, создают парламентарные способы управления и своды законов). Русский человек верит не просто в Бога, а в некую абстрактную нравственно-духовную жизнь, которая важнее денег, каменного угля, электричества и периодической таблицы элементов.