Мы впервые видим мир по ту сторону колючей проволоки, что-то вроде зеркального отражения мира в романе «Время, вперед!» (где тоже стройка и географическая удаленность от центра). И там, и тут (1) жизнь проходит в бараке, где личное пространство крайне ограничено, (2) есть доносчики и почти нет секретов, (3) бригадир — самый важный человек в повседневной жизни большинства людей. Но: (1) у Солженицына бригадир заботится о личной безопасности рабочих, а у Катаева он занят только производством, (2) в лагере бригадир — твой человек, а все остальное начальство — враги, в то время как на Катаевской стройке начальство так не делится, (3) простой зэк рад насолить начальству, а у Катаева мы этого не видели. Тут больше сходства с отделом машинисток в «Софье Петровне»: она там заботится о своих девушках и играет роль, близкую к роли бригадира в лагере (впрочем, она их не защищает от начальства, потому что сама боится и не понимает начальство). Сравнивая с романом Замятина, мы видим, что его мечта сбылась: у каждого человека есть номер, живут все в одинаковых условиях (не считая Хранителей/Начальство), все разговоры прослушиваются официальными и неофициальными доносчиками. Как и в «Мы», даже такие личные вещи как обувь и одежда распределяются и отнимаются начальством: человек не может управлять даже сугубо интимными аспектами жизни, включая возможность написать личное письмо. И у Катаева, и у Солженицына природа — враг героевкниги, но у Катаева природу с энтузиазмом побеждают (хотя иностранцы и подвергают это сомнению), а у Солженицына природы боятся, перед ней отступают (работы отменяются при снежном буране — у Катаева они продолжались в песчаном буране). В лагере нет желания победить природу и время: Шухов мечтает чтобы утро не наступило, и чтобы температура упала до 40 градусов, тогда можно остаться в бараке. Никто не пытается манипулировать временем: понятие «от звонка до звонка» — настал час, и работу прекращают, жизнь делает поворот. Живут сегодняшним днем. В дальнем будущем время абстрактно: срок кончится, но могут и добавить, так что думать о времени далеко вперед невозможно. У Солженицына человек должен быть информирован до мельчайших деталей, от которых зависит его жизнь: сядешь в валенках слишком близко к огню, погубишь валенки, других не дадут, отморозишь ноги. Оставишь миску без присмотра — ее украдут. Выживание требует постоянной бдительности и внимания к мельчайшим поступкам. В то же время информация о большом мире практически нулевая: когда Шухов получает письмо из дома, он его едва понимает. В мире Катаева было подобное равнодушие простых рабочих к большому миру: они были заняты подсчетом сегодняшних успехов, пропущенным обедом, проигранными в карты деньгами. В лагере то немногое, что принадлежит тебе, гораздо более драгоценно, чем были личные вещи на стройке у Катаева. Шухов восхищается тем как Алешка умеет спрятать свою книжечку с переписанными туда стихами Евангелия. У Замятина личного мира тоже не было, но и не было желания его создать, защитить, сохранить. А Шухов присваивает и прячет всякую полезную находку, например кусок сломанного полотна от ножовки и проволоку, из которой можно сделать ложку. У Катаева только Саенко имел потайной карман — для выигранных в карты денег. Здесь мы впервые услышали о колхозах, символе системы, где у тебя нет ничего своего: Шухову пишут из деревни, что никто в колхозе не хочет работать. Сотрудничество между героями: в романе «Мы» группа строила Интеграл, все знали, что и зачем они строят. У Катаева все строят что-то, что читателю не объясняют, и о чем сами рабочие как будто не думают. У Солженицына конечная цель не интересует никого. Их коллективизм — одна общая цель — строится не на том, что они все понимают эту цель (как у Замятина), а на том, что они работают в системе групповой ответственности. Солженицын так объясняет групповую ответственность: вся бригада получит или не получит дополнительный паек хлеба, все отвечают друг за друга. Но при этом каждый в лагере старается обойти других, получить что-то за их счет (миску каши, окурок сигареты, табак из посылки). Здесь их коллективизм разъедается личными потребностями. Однако когда Шухов захватил две лишних миски каши, он знал, что должен поделиться с бригадой. Так что динамизм между эгоистичными мотивами и коллективными интересами постоянно работает. Существует система наград за сотрудничество и за умение сориентироваться и правильно себя вести в коллективе. Человек раздвоен в этом мире. Где-то в прошлом остался старый Шухов. Тот Шухов, который старается выжить в лагере, это другой человек. Он иначе ест, иначе спит, иначе думает о времени. Он плохо помнит свою жену, дом. И имя у него другое. У многих здесь клички (Полтора Ивана, Татарин, кавторанг) известны лучше, чем настоящие имена. Почему советские люди сегодня не испытывают вины за те времена, как немцы испытывают ее за преступления нацистов, а американцы — за десятилетия расовой дискриминации? Ответ 1: советский человек не имел своего мнения, не он придумал социалистический коллективизм и трудовые лагеря, поэтому он ни за что не отвечал. Это другие все придумали. Его мысли поступали к нему из машины пропаганы, и он был вынужден их принимать. Не Софья Петровна придумала мир, в котором она жила. Она старалась под него подстроиться, но не старалась его понять. Ответ 2: все страдали, никто не получал никакой выгоды от страданий других, поэтому они не чувствовали себя виноватыми. Они все были жертвами, потому что их всех заставили жить в таком мире. Ответ 3: все — и жертвы, и их мучители забыли Бога. А с Богом оказались забыты и такие понятия как вина и ответственность за свои поступки. Ответ 4: послушание. Если ты поверил, что приказу надо подчиняться (иначе не выживешь, да и приказы все даются из лучших побуждений), то никакой ответственности ты не несешь, ни в чем не виноват. Для послушного раба морали не существует. (Наши законы не оправдывают преступника, действовавшего по приказу, но у них другое представление). Ответ 5: оказавшись в экстремальной ситуации, человек Солженицына перестает быть человеком, превращается в зомби. У него нет выбора, поэтому он не может думать о своих поступках. Человек сам себя зомбировал. Почему он теперь должен чувствовать себя виноватым, если это был не он, а какой-то раб обстоятельств? Ответ 6: отсутствие информации. За пределами лагерей население плохо знало, что на самом деле происходит в стране. Все предпочитали верить газетам, как Софья Петровна.