Продолжая с прошлого раза тему военного патриотизма, мы заметили, что когда полковнику Малышева и его капитану понадобилось поднять дух двухсот молодых солдат, они не нашли лучшего способа, чем заставить ребят петь хором бравые песни. Солдатам не объяснили, с кем, когда, как и за что им предстоит сражаться. Действительно, хоровое пение помогло. Мы решили, что, пожалуй, логика, информация и дискуссии были бы проблематичны по целому ряду причин. Петь проще.

Сами офицеры не пели, но тоже не обсуждали между собой с кем и за что они будут сражаться. Защищать Город — это понятно. Но в Городе нет никакой власти. Кто станет на место бежавшего гетмана? Никаких разговоров об этом нет. Не было их и накануне: собравшись в доме Турбины, эти близкие друзья, интеллигентные молодые люди не нашли ничего лучшего как пить за здоровье царя, которого уже нет на свете. 

В конце 4-ой главы есть фраза о том, что во многих других гостиных Города люди — очевидно в таких же тесных компаниях —так же ругали мужиков, то есть всю непонятную, враждебную и чужую им Украину. Так же ругают немцев, союзников (страны Атланты), большевиков и Петлюру. Никому не приходило в голову за этих мужиков вступиться, что нетрудно понять, если мужики ведут себя так, как персонажи «Конармии» Бабеля.

Наш центральный, главный герой Алексей — даже когда он трезв и идет записываться добровольцем в дивизию Малышева — тоже не думает о своих задачах, целях или позиции. Он реагирует эмоционально и почти инстинктивно на опасность, грозящую городу. Дальше этого он не рассуждает.

Не рассуждает, конечно, и толпа на улице. Никто ничего толком не знает; ни у кого нет ни программы, ни плана, ни стратегии; механизмы, которые еще работают, это страх, ненависть, злоба и (у таких, как Василиса), примитивные приёмы самосохранения.

На занятии мы решили, что так долго продолжаться не может. В мире, который настолько нестабилен, должно что-то произойти. Но почему мы так думаем, неясно. В книге пока не видно никаких намёков на решение. Мы ожидаем решения просто потому, что литературной жанр приучил нас к этому. Но может быть этот роман написан в другом жанре? Может быть естественный хаос и есть будущее этого мира? Может быть на краю России под названием Украина так и останется вакуум власти, без принципов и без решений? Даже вокруг огромного памятника князю Владимиру, отцу российского христианства, царят темнота, холод и страх — несмотря на гигантский крест в его руках.