| В недђвнем бредџ ћн укорїл нљбо в безучђстии, а нљбо всљй шќрью опускђлось к егћ постљли, и двљ большќе, бљлые до плљч, жљнские рукќ протїгивались к немџ. [Б. Пастернђк, Дћктор Живђго] | In his recent delirium, he reproached the heavens with their indifference, and the heavens descended in all their breadth towards his bed, and two large, feminine arms, white to the shoulders, extended towards him. [B. Pasternak, Doctor Zhivago] |
| Поітому иногдђ казђлось, что ћрганами жестикулїции ћн пћпросту не владљет... Ведї себї такќм ћбразом, т.е. такќм, что рџки егћ постоїнно висљли — нћ не безвћльно, кђк плљти, однђко и не по-солдафћнски, навІтяжку, а спокћйно и прћсто висљли... [Сђша Соколћв, Палисђндрия] | Therefore, sometimes it seemed that he simply had no control over his gesticulatory organs... Behaving like that, that is, in such a way that his arms simply hung — and not limply, like wet rags (lit. "lashes"), but also not stiffly, like those of a gung-ho soldier, they just hung calmly... [Sasha Sokolov, Palisandria] |
| Приподнїв гћлову, опустќв безжќзненно-повќсшие рџки, кђк іто дљлают танцовщќцы, Натђша... прошлђсь по середќне кћмнаты и остановќлась. [Л. Толстћй, Войнђ и мќр] | Raising her head, lowering her listless, drooping arms like dancers do, Natasha... crossed through the middle of the room and stopped. [L. Tolstoy, War and Peace] |
| Пьљр держђл пистолљт, вІтянув вперёд прђвую рџку, вќдимо боїсь, кђк бы из ітого пистолљта не убќть самогћ себї. Лљвую рџку ћн старђтельно отставлїл назђд, потомџ что емџ хотљлось поддержђть љю прђвую рџку, а ћн знђл, что ітого нельзї бІло. [Л. Толстћй, Войнђ и мќр] | Pierre held the pistol in his right hand, having extended his right arm forward, perhaps afraid that he would kill himself with it. His left hand was diligently kept behind his back because he felt like using it to support his right hand, but he knew that would be unthinkable. [L. Tolstoy, War and Peace] |
| Николђй Петрћвич бІстро обернџлся и, подойдї к человљку высћкого рћста в длќнном балахћне с кистїми... крљпко стќснул егћ обнажённую крђсную рџку... [И. Тургљнев, ОтцІ и дљти] | Nikolai Petrovich quickly turned and, going up to the tall man in the long, tasseled cape... tightly squeezed his bare red hand... [I. Turgenev, Fathers and Sons] |
| Пљрвым движљнием онђ отдёрнула своє рџку от егћ влђжной, с большќми надџтыми жќлами рукќ, котћрая искђла её; нћ, вќдимо сдљлав над собћй усќлие, пожђла егћ рџку [Л. Толстћй, Ђнна Карљнина] | She started to pull away from his extended, moist hand with its large, prominent veins; but then seemingly making an effort, she grasped and shook it. [L. Tolstoy, Anna Karenina] |
| Подтїгин сидљл сутџло, опустќв седџю гћлову и вертї в рукђх кћжаный футлїр портсигђра [В. Набћков, Мђшенька] | Podtyagin sat hunched over, his grey head drooping, twirling a leather cigarette case in his hands. [V. Nabokov, Mary] |
| ... пђрень присљл рїдом, опїть протянџл рџки к огнє. Рџки — не рабћчие. [В. Шукшќн] | ... the young man sat down alongside, and again extended his hands toward the fire. His hands were not worker's hands. [V. Shukshin] |
| [Кђзбич] трепђл рукћю своегћ скакунђ, давђя емџ рђзные нљжные назвђния. [М. Лљрмонтов, Герћй нђшего врљмени] | [Kazbich] patted his race horse, calling him by various pet names. [M. Lermontov, A Hero of Our Time] |
| Ћн сидљл за столћм, вІтянув перед собћй длќнные сухќе жќлистые рџки. [Ю. Карабчиљвский, Жќзнь Алексђндра Зќльбера] | He sat at the table with his long, dried-up, sinewy arms stretched out in front of him. [Yu. Karabchievsky, The Life of Alexander Zilber] |